Рассказ второй.
                               «ЧУЖАЯ ТЕНЬ»
Предрассветный туман наползал на город из долины. И чем больше вглядывался в молочно-белое покрывало Этар, тем чуднее и отчётливее проступали из тумана гротескные фигуры. Стражник устало зевнул и повернулся в сторону города. Варшан спал и не спешил просыпаться, хотя день вот-вот должен был начаться.
« Ещё четверть часа и выглянувшее осеннее солнце рассеет туман, оставив от него лишь рваные клочья», - подумал Этар, несостоявшийся поэт, ставший солдатом и в одиночестве охраняющий сейчас Северные ворота.
Людей катастрофически не хватало, и поэтому в городскую стражу брали всех подряд. Основным критерием отбора было здоровье и прежде всего физическое. На странности и причуды комендант и местные скауты в это тяжёлое время не обращали внимания, и как результат, два полных психа в звене Этара. Один на днях отрубил себе правую кисть, видите ли, Сигмар ему сказал, что его удел книги, а не меч. И теперь этот чудак прохлаждается в лазарете. Второй же вчера забрался на башню над воротами и затем бросился вниз, и  всё время что летел, выкрикивал имя своей жены. Этот не отделался лазаретом и попал сразу в городской морг. И теперь Этар, сонно щурил глаза, отдуваясь в одиночестве на городской стене за двух идиотов, что не захотели послужить родному городу верой и правдой.    Комендант Ярос обещал подобрать Этару помощников, но когда это будет, известно лишь одному Сигмару. Все силы брошены на великую войну с Хаосом, и даже такие идиоты, как бывшие сослуживцы Этара, нужнее на полях Империи, чем здесь, у Северных ворот.
Несостоявшийся поэт прислонил копьё и щит к парапету и сладко потянулся. До смены его другим звеном оставалось совсем немного времени. Вот только взойдёт солнце и…
Туман как будто стал ближе. Этар вгляделся в поле за стеной и удивлённо нахмурил брови. Большая засека перед стеной растворилась в молочной пене предрассветного тумана. Длинные извивающиеся отростки тянулись из молочно-белого киселя к городу, словно живые существа.  Этар вздрогнул и торопливо схватил оружие.
«Где же солнце? Ему уже давно пора появиться», - покрепче сжав копьё и щит, подумал стражник, вглядываясь в серое светлеющее небо на востоке. Он не заметил, как его тень, ещё секунду назад еле заметная и почти не видимая, стала сгущаться и темнеть. Этар сделал шаг вперёд, чтобы рассмотреть что-то в тумане, но тень его осталась на месте. Она становилась всё плотнее и плотнее, пока не обрела форму человека, закутанного в плащ с головы до ног.  Стражник вдруг что-то почувствовал и стал поворачиваться. Но делал он это настолько медленно, как будто был скован невидимыми путами. Тень же наоборот, метнулась к Этару с нечеловеческой скоростью. Одно мгновение и несостоявшийся поэт полетел вниз. Туман в месте падения Этара расступился, оголяя голую землю и лежащее на ней тело. Тень откинула капюшон и подняла вверх руки. Совершенно лысая голова причудливой формы с нечеловеческими глазами и зашитым крупным стежком ртом скрывалась под капюшоном. Затем тень,  ставшая человеком, хлопнула в ладоши. Но вместо хлопка от рук незнакомца стали расходиться еле видимые фиолетовые, электрические круги. И эта энергетическая волна скинула покрывало тумана с засеки пред стеной, обнажая тысячи и тысячи воинов, закованных в броню. Их синие латы искрились от пробегающих по поверхности разрядов, а скрытые под шлемами рты издавали тихое шипение. Под стенами города собралась армия Морканта Молчуна, Повелителя Хаоса и самого ярого адепта Великого тёмного бога Тзинча.
Моркант взмахнул костлявой рукой и весь этот монолит, будто бы живой организм, пришёл в движение. Тёмная фигура на стене крутанулась вокруг своей оси и тут же растворилась в сером, неестественном свете дня, который ни когда уже не наступит.
Когда, наконец, взошло долгожданное солнце, город уже умер. Его когда-то красивые улицы и великолепные парки выглядели заброшенными и неухоженными. Мозаика на многих домах Большого проспекта осыпалась, а яркие краски потускнели и поблекли под слоем вековой пыли. Будто бы Варшан давно покинут жителями, и его хозяевами, последние несколько сотен лет, были лишь ветер и призраки.

                                                  *                *               *               *                 *

По направлению к дому бургомистра ехали двое всадников. Один из них был закутан в большой серый плащ, с накинутом на голову капюшоном. Лошадь его  была не высока и тоже неприметной серой масти.  Второй же в великолепных кроваво-красных доспехах, с небрежно наброшенном на плечи богатым замшевым плащом, подбитым соболиным мехом. Мерин,  что нёс всадника, был подстать ему, чёрный как смоль с тонкими ногами и зачёсанной по последней варварской моде, гривой.
- Мы  не виделись уже тысячу лет, брат,  – голос рыцаря был преисполнен силы и мощи.
- Да уж, - только и ответил второй путник и его голос звучал так тихо, будто бы ветер пробежал по кронам уже мёртвых деревьев. - Мы не виделись целую вечность.
Какое-то время всадники ехали в молчании. Оба брата чувствовали и понимали, что разговор не складывается. И всё же первым нарушил молчание колдун.
- А ты, значит, ходишь у Верховного в адъютантах?
В его вопросе не было ни любопытства, ни зависти, ни интереса, ни злобы. Просто вопрос, без всяких эмоций. Рыцарь посмотрел на брата, потом зачем-то взглянул в небо.
- Да, после трёхдневной битвы на перевале, Артар взял меня в свою свиту, - с потаённой гордостью ответил гость и через мгновение добавил -  Но я не адъютант, я поверенный, инспектор, посланник самого Верховного Правителя северных пустошей.
Колдун рассмеялся булькающим неприятным смехом и откинул капюшон с головы. Его глаза, неестественного синего цвета устремились на брата. Он долго смотрел на посланника и первым отвёл взгляд.
- Когда-то мы были дружны, Илой, - теперь в голосе тзинчита сквозила грусть.
Её уловил посланник и положил руку на плечо брата. Но тот мгновенно её скинул еле уловимым движением. Опять повисла гнетущая тишина, и лишь ветер шумел в кронах мёртвых деревьев.
Через несколько минут всадники подъехали к красивому, но заброшенному дворцу – резиденции верховного пана Полесья, бургомистра Варшана.

- На улицах почти нет убитых. Куда они делись? – спросил Илой, оглядываясь по сторонам.
Ответом ему был тихий смех брата-колдуна.
– Моркант не любит убивать. Во всяком случае, не сразу, - голос тзинчита понизился до шёпота, так что посланнику приходилось напрягать слух, чтобы разобрать, что говорит Горк.
Из всех повелителей Хаоса, выступивших в великий поход, против людского племени, именно армия Молчуна захватывала больше всего пленников, которые и становились живым товаром. Это Илой знал из сводок по армиям, что поступали в верховную ставку со всех фронтов.
- Верховный очень доволен Моркантом, - просто произнёс рыцарь, ни к кому конкретно не обращаясь.
На пороге дворца бургомистра их встречал сам Моркант. Так же как и его помощник Горк, Молчун был закутан в серый плащ с глубоким капюшоном. Сейчас капюшон был откинут на спину и, подъезжая, Илой увидел обтянутый желтоватый кожей череп повелителя и рот, зашитый тёмной ниткой.
« Это приятно слышать» - раздался вдруг в голове Илоя  шипящий голос. Посланник вздрогнул и уставился на Морканта. «Я рад приветствовать посланника Великого в наших чертогах». Молчун развёл в стороны руки, толи в знак приветствия, толи обозначая границы его владений.
Илой проворно соскочил с лошади и припал на одно колено, низко наклонив голову.
- Приветствую тебя, Повелитель. Верховный шлёт тебе привет и прислал меня в помощь, чтобы …
«Чтобы приглядывать за мной» - перебил его Моркант и начал смеяться.  Вместе со смехом Повелителя Хаоса к Илою пришла жуткая головная боль. Он что есть силы, сжал зубы и терпел, сколько мог. Но это было не выносимо. Молчун всё смеялся в его голове, и смех был похож на раскаты грома, на огромные барабаны, которые стучат внутри черепной коробки, и не было никакой возможности прекратить этот безумной треш.  Из ушей и носа Илоя потекла кровь. Чёрная, как его проклятая душа. Его охватила слабость, и он упал на ладони, практически теряя сознание. И вдруг безумный, разрывающий голову смех, прекратился.  Прошло несколько секунд, пока посланник смог прийти в себя и поднять затуманенный взгляд на Морканта.
«Добро пожаловать в мою армию» - раздался в его голове голос Молчуна, и он увидел жуткую улыбку на изуродованном лице адепта Тзинча.
Илой поднялся с колен. Голова его раскалывалась, как после знатной пирушки. Подбородок и  гладко выбритые щёки залила кровь. Он провёл латной перчаткой под носом, но только ещё больше растёр кровь. Глаза слезились, видение ближайшего соратника повелителя Хаоса и брата, двоилось и плясало.
- Ты как? – спросил Горк, беря посланника за локоть.
- В голове шумит, но жить буду, - еле слышно произнёс Илой.
Колдун улыбнулся, демонстрируя остро заточенные зубы.
- Привыкай к шуткам Молчуна, - и он хлопнул брата по плечу, после чего повторил фразу, сказанную Моркантом, минуту назад, - «Добро пожаловать в его армию».
                                   *                   *                   *                *              *
За день пребывания варваров с севера, город ещё больше стал походить на древние, давно брошенные развалины. Вокруг стояла плотная, неестественная тишина. В кронах деревьев не пели птицы, во дворах не заливались неистовым лаем собаки. Даже волки, коих во все времена в окружающих лесах, было полно, не завывали свою тоскливую одинокую песнь.
Илой шёл по Еловой алее в одиночестве. Вечерело. Несколько висельников ещё болтались  на тёмных ветвях  вековых елей, но верёвки не скрипели, да и ветра, чтобы раскачивать висящих горожан, совсем не было.  Во всём здесь ощущалась древняя магия избранных. Илой не был трусом, ведь он провёл в армии Великого … без малого три года, но даже от окружающего, будто бы наэлектризованного воздуха исходило ощущение смерти и безысходности.
Струйка липкого пота сбежала у посланника между лопаток, и он инстинктивно покрепче завернулся в плащ, как будто это действие могло его спасти от ощущения панического страха, что блестел в его глазах, будто бы жирная плёнка на воде. Илой побывал во многих переделках, и на его руках было достаточно крови, чтобы этот мир его проклял, но страх никогда не был присущ посланнику. Никогда он стоял, приклонив колено перед Великим Демоном Хаоса, Страканкаратом, никогда пробивался из окружения с Повелителем Кхорна...
Сейчас же каждая клеточка его проклятого организма, кричала в панике: «Срочно уезжай отсюда. Найди любую мало-мальски объективную причину и беги отсюда». Но он не мог так поступить, ведь здесь в Северной армии Молчуна, он был официальным посланником самого Верховного правителя  и неофициально, шпионом в лагере потенциального соперника Верховного на трон Севера.
Резиденцию бургомистра, в которой временно расположился Молчун, ни кто не охранял. Более того, парадная дверь была чуть приоткрыта, будто бы зазывая прохожего войти. Только прохожих не было. Собравшись с духом, Илой потянул на себя тяжёлую дверь и тут же оказался в полной темноте прихожей. Стараясь не споткнутся, и ни во что не врезаться, посланник вытянул перед собой руки и маленькими шагами засеменил вперёд. Как бы он не настраивал себя, страх липкой паутиной окутал всё его тело. Сердце колотилось, будто сошло с ума, перегоняя литры чёрной крови в ускоренном режиме.
Темнота вдруг стала осязаемая и живая. Она будто бы хотела поглотить Илоя, растворить в своей чернильной пустоте.
« Для прославленного героя, ты слишком труслив», - вдруг раздался в голове посланника тихий, смешливый голос Повелителя Тзинча.
Илой вздрогнул и врезался коленом в угол стены. Резкая боль пронзила ногу, заставив посланника стиснуть зубы, чтобы стон не вырвался из его рта. Но в то же время боль привела его в чувства и очистила мозги от скверны страха. Посланник остановился.
- Да, мне не привычно всё вокруг, - как можно спокойнее произнёс он в темноту.
- Нет, тебе страшно. Очень страшно, - вновь раздался голос Морканта в голове Илоя.
Затем под потолком зажегся неестественный бледно-голубой электрический свет, и посланник увидел Повелителя перед собой, на расстоянии вытянутой руки. Неровные, розоватые рубцы поперёк губ блестели и извивались, будто бы живые, в электрическом свете. Илой выдержал взгляд нечеловеческих глаз Молчуна, и даже смог выдавить из себя улыбку. Правда получилась она жалкой и вымученной. Но на последователя Тзинча, она произвела обратный эффект. Какое-то время Моркант пристально рассматривал посланника, а затем взмахом руки пригласил его следовать за ним. Илой украдкой оттёр пот со лба полой плаща и последовал за Повелителем Хаоса. Небесная сфера, которая и испускала бледный электрический свет, двинулась в том же направлении, куда направился Молчун.
Пройдя два больших зала, они оказались у лестницы, ведущей вниз. Моркант стал скользить по лестнице, и у посланника сложилось впечатление, что тот совсем не касается неровных ступеней. Илой поспешил следом, внимательно глядя себе под ноги. Благо электрическая сфера тоже двигалась вместе с ними, и он хорошо видел все выбоины и неровности каменной лестницы.
Спускались они долго. Илой удивился, что под домом бургомистра есть такой глубокий подвал. Наконец лестница закончилась, и, пройдя несколько шагов, хаоситы оказались в огромной пещере. «Карманное» солнце, как назвал про себя электрическую сферу посланник, не доставало своим светом до окружающих стен, и поэтому Илой видел только пустое пространство вокруг. Вновь червоточина страха пролезла в его сердце.
- Зачем мы здесь? – срывающимся голосом спросил он, уткнувшись взглядом в спину Повелителя.
«Идём посланник. Идём. Я покажу тебе величие нашего господина и как во имя него и Меняющегося мы сражаемся» - зазвучал в голове Илоя шёпот Молчуна.
Моркант продолжал двигаться, будто бы летел над самой поверхностью земляного пола и всё дальше удалялся вперёд. «Карманное» солнце устремилось за ним, оставив Илоя в сумеречной зоне. Он стоял и раздумывал, стоит ли идти за Повелителем, когда из сгущающейся вокруг тьмы к нему потянулись тени. Они касались его призрачными руками, и посланник чувствовал их прикосновение. Волосы на его затылки встали дыбом, и изо рта готов был сорваться крик паники, который он с большим трудом сдержал. И почти бегом, забыв о статусе и чести Илой рванул вслед улетающему Молчуну и солнцу.
Шли они бесконечно долго. Илой старался не отставать от Морканта и тот вроде не спешил, но через какое-то время посланник оказывался на границе света и тени, и снова он ощущал чужие прикосновения. Это заставляло Илоя прибавлять ходу и почти переходить на бег, лишь бы вернуться в светлый круг электрического солнца. В подземелье было прохладно и сыро, но посланник взмок, и бисеринки пота украшали его выпуклый лоб.
«Осталось недолго. Скоро будем на месте» - прозвучал в голове посланника голос Молчуна. Илой вздохнул с облегчением, потому что эти гонки по сырым пещерам здорово его выматывали. Но Повелитель Хаоса обманул. К тому моменту, когда они, наконец, оказались в нужном месте, прошла целая вечность. Илой понимал, что Моркант его испытывает и провоцирует, но он сдерживал себя и даже старался не думать о своей злости и усталости.
Подземелье жило своей жизнью. Помимо жутких теней, готовых схватить посланника, лишь он окажется за кругом света, Илой совсем рядом с собой слышал различные звуки. То это было детское всхлипывание, то какое-то громкое чавканье. В одном узком переходе между пещерами кто-то выл на высокой ноте, и от этого звука зубы в дёснах начинали ныть, а глаза в глазницах не произвольно трястись. Посланник почувствовал во рту привкус крови, но лишь сильнее сжал губы и поспешил быстрее миновать этот переход. Он ничего не спрашивал у Молчуна, лишь старался отвлечься от всего страшного и непонятного вокруг.
Перед самым входом в нужную пещеру, Илой увидел интересное зрелище – грунтовая вода, пробивающаяся сквозь толщу скальной породы текла вверх, а не вниз. Он заворожённо смотрел на капли воды, играющие бликами в свете электрического «солнца» то по одной, а то гроздьями спешащие  к потолку, будто бы какой-то магнит притягивал их к себе.
«Вот мы и пришли. Совсем рядом, как я и обещал» - голос Молчуна в голове посланника прервал его созерцание природного волшебства или магии.
Моркант первым вошёл в пещеру. Следом за ним вошёл Илой и как только он переступил импровизированный порог, десятки электрических «солнц» засияли под сводами. Пещера была огромна. Даже в обманчивом электрическом свете дальние границы её таяли в дали. По всей пещере стояли столы и на столах лежали люди. Илой насчитал тринадцать  столов и двенадцать человек, привязанных по рукам и ногам к этим столам. Вокруг них суетились какие-то существа, с ног до головы, закутанные в тёмно-серые плащи. Ростом они были с гномов и постоянно издавали какие-то щёлкающие звуки.
«Верховному было бы интересно узнать, что я здесь делаю, и какие эксперименты провожу, да?» - как всегда ехидный голос Молчуна, зазвучал в голове Илоя.
«А его ли это слова, или я сам об этом подумал, а он всего лишь прочёл мои мысли?» - подумал посланник и взглянул на Повелителя. Ему показалось, что Моркант улыбается изуродованными губами.
Затем Молчун сделал приглашающий жест рукой, и первый двинулся к ближайшему столу. Илою ничего другого не оставалось, как двинуться следом. Моркант неспешно обходил все столы с привязанными к ним людьми, выписывая по пещере замысловатые узоры. При приближении Повелителя закутанные с ног до головы существа падали перед ним ниц и склоняли головы в огромных капюшонах до самого пола. Илой, следующий за Молчуном, как не пытался, так ни разу и не смог разглядеть лица хотя бы одного из малоросликов. Как только Моркант проходил мимо, его слуги тут же поднимались и продолжали колдовать возле небольших зеркальных аппаратов, стоящих по одному возле каждой кушетки. Посланник переключил своё внимание на экспериментируемых – все двенадцать человек были мужчинами. Они лежали совершенно обнажёнными и их лысые головы, блестели в свете электрических «солнц». Глаза их были закрыты, но глазные яблоки под прикрытыми веками иногда двигались и довольно интенсивно.
«Они спят и видят сны» - раздался в голове Илоя вкрадчивый голос Молчуна. «Видят те сны, которые мы им приказываем видеть».
- Но для чего? Что это за эксперименты? Что они дают тебе? – спросил посланник, внимательно вглядываясь в лицо одного из мужчин, чьи глаза непроизвольно начали моргать. Его рот широко открылся и Илой увидел, что у него нет языка. Это продолжалось не более секунды, затем эксперементируемый расслабился, и маска безмятежности вновь застыла на его лице.
- Зачем это нужно нам? – задал Илой ещё один вопрос, глядя уже на тзинчита и под словом нам, подразумевая, конечно, весь Хаос.
Моркант долго смотрел на посланника прищуренными глазами, но так ничего и не ответил. Лишь вновь поманил его за собой к последней, пустой кушетке.
- Надеюсь, это ложе не для меня? – попытался пошутить Илой и скрыть свою нервозность. Страх, вновь липкими пальцами коснулся его сердца.
«Нет, посланник, не для тебя. Не для тебя» - дважды повторил Моркант и как будто о чём-то задумался. Илой ещё раз обвёл взглядом странный зал и невольно поёжился. Оказаться на одном из столов в виде подопытного кролика – та ещё перспектива. Когда он повернулся в сторону Повелителя, тот уже удалился на приличное расстояние от пустующей кушетки по направлению к выходу. И как всегда совершенно бесшумно. Илой заспешил за Молчуном, не особо скрывая радости, что они наконец-то покидают это место.
Вновь начались длинные гнетущие коридоры и тени, неустанно преследующие Илоя, не давая ему ни на миг отвлечься и всегда держаться круга электрического «солнца», что, как и в первую дорогу, сопровождало их, летя под самым потолком. Но как не спешил посланник, он по не многу начал отставать от Морканта. С быстрого шага он перешёл на лёгкий бег, но это не помогло. Тзинчит всё дальше отрывался вперёд, а с ним и его «солнышко». Илой стиснул зубы и,  что есть силы, рванулся за Повелителем. Кровь гулкими толчками пульсировала в висках, и во рту появился терпкий привкус металла. Но Молчун двигался ещё быстрее и когда коридор изогнулся вправо, посланник вмиг оказался в темноте. И тут же тысячи рук коснулись его. Они тянули его в разные стороны, хватаясь за одежду и за волосы. Тени что-то шептали ему из тысяч бестелесных ртов, но Илой не слушал их, он упорно пробирался вперёд. Его бег замедлился, а затем и совсем прекратился, как будто он налетел на невидимую стену. Словно против мощного урагана Илой продолжал пытаться двигаться вперёд, но его ноги в подкованных сапогах начали скользить на месте, а затем и его самого невидимая сила потащила назад. Всё дальше и дальше от спасительного колдовского  «солнца». Он стал различать слова в постоянном шёпоте теней – Останься с нами, останься с нами, останься с нами. Илой зажмурил глаза и, зарычав как раненый зверь, рванулся вперёд. На миг ему показалось, что он смог вырваться из цепких пальцев порождения мрака. Но тут же, на один его шаг вперёд, посланник получил такой рывок назад, что чуть не испустил дух. Он упал на спину и тени склонились над ним. Их руки касались его лица, волос, губ и всё время повторяли одно и то же – Останься с нами, останься с нами, останься с нами…
Илой зажмурил глаза и скороговоркой прочитал молитву великой четвёрки темных богов. Он не боялся смерти, но в бою, от клинка врага, а не так и не здесь. Вдруг яркий свет ослепил его через закрытые веки и в голове раздался уже знакомый голос « Я задумался, а когда я думаю, то забываю про всё вокруг». Посланник открыл глаза. Над ним возвышался Моркант и протягивал ему руку. Ручное солнце колдуна светило Илою прямо в глаза, но это его ничуть не раздражало, совсем наоборот. Секунду помедлив, посланник взялся за протянутую руку и поднялся на ноги. Ладонь Молчуна была ледяной и одновременно сухой, как старый катайский пергамент.
«Ты как, посланник? Всё в порядке?» - вкрадчивым голосом спросил Повелитель, не сводя глаз с лица Илоя.
Собрав всю волю в кулак, Илой стиснув зубы, коротко кивнул. Молчун ещё какое-то время рассматривал посланника, затем резко развернулся и продолжил путь по подземным катакомбам. В этот раз Илой не сводил взгляд со спины тзинчита и старался отставать от колдуна не более чем на шаг. Он был уверен, что все, что произошло с ним несколько минут назад, было подстроено Моркантом, но посланнику оставалось только молчать и следовать за Молчуном, в надежде побыстрее выбраться из этого жуткого подземелья.
Когда впереди показалась долгожданная лестница, Илой шумно выдохнул, совсем не пытаясь скрыть облегчения, что это страшное путешествие подходит к концу. Ответом ему был тихий, еле различимый смех Морканта в его голове. 
Когда они поднялись во дворец, пир в большом зале был в самом разгаре. Столы ломились от яств, вино лилось рекой, а разговоры были уже довольно громкими.
Когда в зал вошёл Повелитель все разговоры, как по велению волшебной палочки, смолкли, но Молчун взмахнул рукой и несколько раз поиграл пальцами вверх-вниз, давая понять своей пастве, что можно продолжать заслуженную гулянку. Посланник пробирался за Моркантом сквозь толпы воинов и магов из армии Молчуна. Хотя последний раз он трапезничал утром, после подземного путешествия есть совсем не хотелось.
Женщин в зале было мало, но те которые присутствовали, заставляли обратить на себя внимание. Это были колдуньи из личной свиты Морканта. Одна из них,  в странной смеси одеяния чего-то восточного и костюма охотницы, посмотрела на Илоя, когда он проходил мимо.  Её глаза мерцали фиолетовым блеском и тут же стали стремительно увеличиваться, заполняя собой всё видимое пространство. Через несколько секунд зал перестал существовать для посланника. Весь мир растворился в её глазах и фиолетовом свечении.
«Оставь этот пир остальным. У нас с тобой ещё есть дела» - голос Молчуна зазвучал в голове Илоя откуда-то издалека. Но с каждым словом он набирал силу и к концу фразы гремел как набат, каждым словом причиняя физическую боль и заставляя кривить губы и щурить глаза. Фиолетовый мир, такой манящий и такой искрящийся, вдруг взорвался тысячами осколков и Илой обнаружил, что вновь стоит в пиршеском зале и пялится на колдунью в фиолетовом. Её красивые губы кривила игривая улыбка, но глаза оставались холодны как лёд.
«Если не хочешь закончить своё земное существование в какой-нибудь временной дыре, то иди за мной, а не смотри на эту божескую женщину» - в голосе Морканта, Илой различил раздражительные нотки. Он удивлённо посмотрел на Повелителя, но, конечно же, по бесстрастному лицу колдуна, не смог ничего прочесть.
- Что значит «божеская» женщина? – спросил посланник, продолжая идти за Молчуном.
Какое-то время Повелитель не отвечал и посланник уже решил, что тзинчит не удостоит его ответом, но Моркант всё же ответил: Они служат Переменчивому и то, что ты видишь лишь форма, которая более приятна твоему похотливому глазу. Содержание там совсем иное, отличное от человеческого.
- Что значит …? – не понял Илой и хотел уточнить, продолжая идти следом за Молчуном.
«То и значит» - вновь с раздражением в голосе перебил его  Повелитель. Такой ответ совсем не удовлетворил посланника, но он промолчал, спрятав своё любопытство под маской благоразумия и здравого смысла. Слишком многих достойных воинов из ледяных пустошей сгубило любопытство.
Они продолжали идти по сумрачным комнатам, а шум пиршества становился всё тише и тише. За окнами брезжил рассвет, пробиваясь неуверенным светом сквозь тяжелые портьеры, которые закрывали окна.
- Куда мы идём в этот раз? – не выдержал Илой, начиная уставать от таких не понятных марш-бросков. Бледный свет разгорающегося дня за окном сбил его с толку. – Мы провели в подземелье целые сутки?
«Ты немедленно уезжаешь» - не поворачивая головы и не сбавляя шага, произнёс Моркант.
Зато посланник резко остановился. Тени стали прозрачными и мелкими и день набирал силу, так что ночной кошмар в подземельях уже не пугал Илоя.
- Я ведь только вчера приехал и ещё не …
«Ты увидел и узнал достаточно, чтобы передать свои впечатления Верховному» - в голосе колдуна вновь появились смешливые и издевательские нотки.
- А…
«А то, что ты увидел в подземелье - не дав произнести ни слова посланнику, продолжал Молчун, - это эксперименты во славу Тёмных богов и для увеличения мощи и силы наших армий, армий Верховного Владыки …» - он склонился в низком поклоне. Но лишь на мгновение. Затем Моркант резко выпрямился и впился взглядом в Илоя.
Посланник не вольно сделал шаг назад, каждой клеткой своего тела ощущая накатывающую, словно цунами, угрозу. Глаза Молчуна засветились ярким синим светом. Исходившее от них свечение начало распространятся вокруг, заполняя собой, будто бы туманом, залу, в которой они стояли. Илой несколько раз моргнул, прогоняя наваждение и вдруг понял, что в комнате он остался один. Колдун исчез, испарился, растворился под покровом своего синего тумана. Илой пожал плечами, какое-то время, раздумывая и покачиваясь на каблуках,  и затем  заспешил  к выходу. Он не видел, как его тень на мгновение задержалась на месте, а потом, как и положено тени, подобной плащу, накинутому на плечи, устремилась за своим хозяином.

                                                       *           *            *            *              *

  Илой покидал Варшан в спешке. Ему даже не удалось попрощаться с братом, так как Молчун настаивал на скорейшем отъезде. Уже сев в седло, посланник услышал в своей голове напутствующие слова колдуна: «Передавай Верховному Повелителю мои искренние и самые надёжные заверения в преданности его трона. После Варшана мы пойдём на северо-запад и к зиме захватим Прааг. Во славу Тзинча, во славу всех тёмных богов. Во славу Артара».
  Голос Морканта, как всегда был насмешлив и ироничен. Илой ничего не ответил, лишь коротко кивнул Повелителю и тронул коня. Проезжая арку Северных ворот посланника догнало прощальное напутствие Молчуна: «Держись Соляного  тракта и уже через неделю ты будешь в ставке Верховного».
- Хорошо. Увидимся, – не громко  произнёс Илой, пуская коня лёгкой рысью, подумав при этом, что было бы здорово больше никогда не видеться с Молчуном.
«Увидимся, - ответил тзинчит и через мгновение  добавил – и намного быстрее, чем ты думаешь».

Рассказ четвёртый.
                                                                                                                               «Хор Ордена благочестия»
- Кто такие и куда держите путь? – хриплый, прокуренный голос принадлежал довольно молодому ещё парню в нечищеной форме городской стражи Брионна.
В отличие от замусоленного мундира и испачканных грязью брюк, алебарда солдата сияла во всей красе.
- Мы монахи из Ордена благочестия, - спокойно и тихо ответил идущий первым седобородый старец.
- Из какого ордена? – не расслышал стражник и сделал шаг вперёд, опасно наклоняя грозное оружие в сторону монахов.
- Из Ордена благочестия, - не меняя интонации и тем же смиренным тоном, повторил старший среди дюжины монахов, сгрудившихся за спиной старца. – Мы прибыли в этот достопочтенный край по личному приглашению герцога Равинара, - старик неспешно достал из многочисленных складок своей потёртой сутаны пергамент, перевязанный золочёной нитью. Он развернул его, но в протянутую руку солдата не вложил. Молча предложил прочитать содержание из его рук.
- Я, герцог Равинар, двоюродный брат короля Жофруа, сенешаль Северной Бретонии и Ортанара, мессир Слепого Ордена модильяров, даю разрешение на свободный проход благих людей из хора Ордена благочестия по моим землям и землям моего кузена с его молчаливого согласия.
Как только стражник дочитал, старик тут же свернул пергамент, и ловко перевязав его нитью, вновь спрятал в складках своей одежды.
Солдат изобразил на лице размышление и хмуро оглядел монахов.
Но через мгновение поднял алебарду и отступил в сторону, всем видом показывая, что он подчиняется столь важному и значимому лицу в королевстве, хотя и без особой радости. Герцога недолюбливали в Бретонии, особенно здесь на юге. Простой люд считал брата короля изменником, а буржуа и рыцарство пустым и поэтому опасным человеком, сотканном полностью из пороков и противоречий. Но опасен для королевства он был в двойне, потому что к его мнению прислушивался сам король.
Монахи неспешно проследовали мимо стражников и уже почти миновали пост, когда из сторожки охраны вышел офицер. Его малиновый кушак, повязанный вокруг талии, говорил, что офицер в капитанском звании, а золочёные кисти кушака указывали на то, что он принадлежит к  гвардии короля.
- Ты, - он ткнул пальцем в предпоследнего монаха. – Стой.
Брат, на кого указал офицер, молча остановился, но, даже не взглянув на капитана, продолжал смотреть себе под ноги.
- Как твоё имя? - офицер сам подошёл к монаху и резко откинул с его головы капюшон сутаны.
- Уважаемый гос… - начал было что-то говорить замыкающий процессию монах, но капитан властно взмахнул рукой, предлагаю монаху замолчать.
- Как тебя зовут? – его голос приобрёл угрожающий тон, а стражники возле шлагбаума покрепче взялись за свои алебарды.
- Господин, - вновь заговорил последний монах.
- Если ты сейчас же не заткнёшься, я отрублю тебе руку, не смотря на то, что вы гости герцога, - последние слова офицер выплюнул с еле сдерживаемой ненавистью.
- Господин, - как ни в чём не бывало, повторил монах. Несмотря на угрозу, голос его ни на йоту не изменился. – Этот брат не может тебе ответить, потому что бандиты с северных пустошей отрезали ему язык.
Монах неуловимо сделал несколько шагов вперёд, чтобы встать между братом и офицером.
- Открой рот, Илой, - попросил он и когда немой монах открыл рот, так же тихо произнёс: И повернись к господину офицеру.
Илой повернулся к капитану с открытым ртом и тот не сдержал гримасу на своём лице, когда увидел тёмный неровный обрубок во рту монаха вместо языка.
- Проходите, - бросил офицер  через мгновение и вновь вернулся в сторожку охраны.
Монахи запылили по широкой дороге в сторону видневшегося невдалеке второго города Бретонии, Брионна. Отойдя на приличное расстояние от поста стражи монах, шедший последним, с усмешкой сказал: По-видимому, Илой, достопочтенный капитан уже встречал тебя где-то, раз проявил столько интереса к твоей персоне.
На что немой монах только пожал плечами.
Но вступившийся за Илоя монах продолжил расспросы.
- Может быть, ты пересекался с ним в какой-нибудь битве на западе прошлым летом?
Монах отрицательно замотал головой.
- А может он был в Катае? – не унимался брат и как бы невзначай положил руку на плечо Илоя.
Гримаса отвращения исказила и так изуродованное лицо немого монаха, чем вызвала тихий и противный смех брата, идущего последним.
-  Ласкар, мы зайдём в этот небольшой городишка, что виднеется впереди? – из цепочки вышел седой старец  и обратился к замыкающему.
Того, кого назвали Ласкаром, хищно улыбнулся и похлопал Илоя по плечу.
- Конечно, зайдём брат Рубид. Наш немой друг хочет утолить свою жажду, как впрочем, и я, - глаза монаха вмиг почернели и яркие, пухлые губы облизнул вырвавшийся изо рта узкий змеиный язык.
Монахи Ордена благочестия остановились на ночлег в довольно приличной гостинице со смешным названием «Пятая нога Тильмана». Не задерживаясь в зале таверны, они серой тенью проследовали на второй этаж в свои номера, чем вызвали много насмешек, брошенных им в спины от подвыпивших завсегдатаев этого заведения. Но не прошло и пяти минут, как монах, которого называли Ласкар, вернулся в зал и какое-то время разглядывал посидельцев с небрежной улыбкой на лице. Затем он вышел на улицу, но ни кто этого не заметил. Как не заметили и того, что монах спустился со второго этажа и какое-то время стоял в зале. Лишь на лицах выпивох отразилось не понятно, откуда взявшееся похотливое желание, и двум разбитным девчушкам, разносившим выпивку по залу, достался не один щипок за мягкое место и не один похабный взгляд в вырез домотканого платья.
Когда Илой остался в комнате один, он с огромным облегчением снял провонявшуюся потом грязную сутану. Очередное задание от Повелителя Севера было ему совсем не по душе, но после того, как он вернулся из Катая – немой, весь в коростах и лихорадке, Артар долго рассматривал его в своём шатре в ночь перед битвой за Кислев.
«Не знаю, как ты выжил, но ты выжил и ты здесь, и это чудо. И ты пришёл ко мне, своему господину, а не примкнул к недовольным моим правлением дикарям. С этой ночи у тебя больше  нет имени и рода. Теперь ты моя тень, мой слух и мой яд, предназначенный для врагов и друзей, которые скоро станут врагами. Ты станешь во главе тайной организации шпионов, которую сам же и создашь. Ты найдёшь верных и преданных нашему делу людей, и мы наводним серыми тенями весь этот мир, чтобы он скорее рухнул, превратившись в прах» - Артар тогда говорил долго и цветисто, и Илою польстило доверие конунга. Об одном он потом жалел на протяжении всех двух лет, что служил тенью Артара, о том, что не мог носить свои кроваво-красные доспехи и меч его, выкованный проклятыми гномами,  лежал, завёрнутый в кусок холста на дне одного из сундуков Артара. За прошедшие два года, Илой, а теперь уже человек без имени, много где был и много, что видел. И ещё больше сделал и своими руками, и руками своих шпионов. Ему, возведённому в рыцари самим Барготом, Кровавым Повелителем Кхорна, претило, то чем он занимался. Но со временем Илой привык и даже стал получать удовольствие от своей работы. А сделал он не мало. Империя рухнула под ударами топоров северных варваров и интриг шпионов Илоя. Только Мейзонтааль, маленький горный городок на западе империи, продолжал сопротивляться силе и могуществу Артара и его воинства. Алтьдорф уже год как лежал в руинах, погребённый под толстым слоем пепла и боли. Бретония купила себе право оставаться единым королевством, отказавшись от помощи верному союзнику и вечному сопернику – Империи. И вот Илой со своей миссией в Бретонии. Пришло её время, остаться лишь бледным воспоминанием в памяти испуганных и загнанных в леса и горы, людей. Силы Артара тоже были не безграничны и были на исходе. « Кузен выдохся и ему нужен перерыв» - так говорил Ласкар в дороге. Он был четвёртым по списку, но не по значимости, Повелителем Хаоса, продавшим душу Розовому богу порока и наслаждений, Слаанешу.
Растянувшись на скрипучей кровати Илой, вдруг вспомнил, как входил в задымлённую башню цитадели города-на-горе. Входил вслед за великим воином, Повелителем Кхорна. Он вспомнил первого убитого врага и его кровь на своём лице. «Эх, кажется, как давно это было. А на самом-то деле прошло чуть более четырёх лет. Часто я стал вспоминать прошлое» - Илой нахмурился и сел.
«И правда, часто» - произнёс он про себя, так как уже три года не мог говорить. Гвардеец в лагере адептов Нургла отрезал ему язык его же собственным мечом. Шрам, пересекающий всю левую щёку, вдруг потемнел от прилива чёрной крови и болезненных воспоминаний.
Беззвучно открылась входная дверь и из коридора в комнату просочилась тень, через мгновение ставшая Ласкаром.
- Предаёшься воспоминаниям, дорогой Илой? - голос Повелителя Слаанеша, как всегда был преисполнен иронии.
Не дождавшись ответа от молчаливого шпиона, Ласкар мило улыбнулся и добавил: Ну-ну. Я всё разузнал. Герцог Равинар, вроде как, по просьбе короля, собирает совет Пятидесяти в небольшом городке Ртуа, в 30 лье на северо-запад. Это древнейший совещательный и исполнительный совет, куда входят все значимые и важные фамилии Бретонии. Этот совет собирается крайне редко и лишь по исключительному случаю, - Повелитель Слаанеша подошёл к окну и выглянул в тёмный двор. Затем он повернулся к Илою.
- Там будут все сколько-нибудь значимые фигуры королевства. И мы, - жёсткая улыбка исказила тонкие губы Ласкара. – Мы их всех убьём. Одним ударом обезглавим Бретонию.
Повелитель Хаоса подошёл в плотную к Илою и положил ему руки на плечи. От Ласкара пахло пряными духами и благовониями. На миг у Илоя даже закружилась голова, но он тут же тряхнул ею, прогоняя наваждение, но рук с плеч не сбросил. Видя, что произошло со шпионом, слаанешит лукаво улыбнулся и окинул взглядом голого визави.
- В самый разгар праздника, ты дорогой Илой, - произнеся эти слова, Ласкар провёл кончиками пальцев по шраму на лице шпиона. – со своими людьми, придёшь и всех их убьёшь. Всех до единого! – слаанешит вскинул руки к потолку: Но перед этим твои люди исполнят для рыцарей Бретонии красивые литургии в честь Озерной дамы и Морра. Ведь для этого нас позвал старый развратник Равинар.
Его возбуждение мгновенно прошло, сменившись привычной ироничной меланхолией, и Ласкар вновь подошёл к окну.
- Знаю, что ты хочешь спросить дорогой Илой, знаю. Когда ты со своей бандой появишься в назначенный час в зале, ты не узнаешь их. Великие и могучие герцоги, и бароны королевства будут не готовы к встрече с твоими людьми. И вы переколите их как свиней. Всех. Твоя задача дирижировать своему псевдо хору и посматривать вниз, в зал. Ты увидишь изменения, которые произойдут с благородными людьми королевства, и сам определишь момент вашего выхода. Я же, скорее всего, буду занят.
Повелитель Хаоса снова вернулся к сидящему на кровати Илою.
- К тому моменту, когда ты придешь, они будут в моей власти, - змеиный язык вдруг вырвался изо рта Ласкара и быстро облизнул губы.
Илой молча смотрел на него, полностью контролируя свои эмоции. Он немного продрог, но ни один мускул на его лице не дрогнул, ни один нерв не выдал его отношения к Ласкару. Этот последователь Слаанеша, достигший таких вершин, вызывал у шпиона смешанные чувства. Он был самый мерзкий, самый отвратительный из всех Повелителей Хаоса, облачённых властью и полномочиями. И в то же время природный, нечеловеческий ум и огромная работоспособность Ласкара вызывала в Илое восхищение. Под маской красивого аристократического лица с тонкими чертами и золотистыми волнистыми волосами скрывался настоящий демон. Истинное порождение мрака. Исчадие ада. Когда слаанешит касался Илоя, а это в последнее время он делал всё чаще и чаще, немой шпион готов был закричать во всю мощь своих лёгких. Его пронизывал такой страх, который сводил с ума, и в то же время его душу пронзала стрела всепоглощающей любви, которая тут же трансформировалось в жгучее сексуальное желание. Проведя в обществе Повелителя Слаанеша чуть больше месяца, Илой более-менее научился контролировать себя и как только Ласкар касался его,  тут же запирал свою душу в дальний уголок сознания, чтобы она не поддалась на сладкий мёд речей слаанешита.
- Это будет великий пир, Илой. Такой пир, которого не когда не знала эта древняя земля, - змеиный язык Повелителя вновь показался изо рта.
«Да уж, пир будет что надо. К нашему приходу ты сделаешь из благородного братства рыцарей Святого Грааля содомитов и грешников» - подумал Илой и с удовольствием сказал бы это вслух, но не имел такой возможности.
- Жаль, что верный пёс Артара не может говорить, - Ласкар сверкнул змеиными глазами и направился к двери. – Жаль.  Мы о многом могли бы  с тобой поболтать.
Ласкар скрылся за дверью, оставив Илоя наедине со своими мыслями. Озноб прошёл, как только слаанешит покинул его комнату. Илой забрался под одеяло и закрыл глаза. Он очень устал, но сон, столь необходимый его телу и разуму, не шёл. Снизу доносились глухие звуки гуляющего люда. Где-то бренчали на фортепиано. Кто-то невпопад подпевал сиплым и пьяным голосом неумелому тапёру. Илой сидел на кровати.
«Завтра предстоит последний переход в этот Ртуа и через двое суток моя миссия будет выполнена» - подумал Илой, невидящим взглядом смотря в окно. «Я вернусь к Повелителю и попрошусь в бой. Хотя бы в  один бой, облачённый в кроваво-красные доспехи и с мечом … в руке» - мечтательная улыбка прорезала суровое лицо главного шпиона. С первого этажа, где располагалась таверна, донеслись мужские крики. «А может спуститься вниз и хорошо подраться?» - мелькнула вдруг в голове Илоя озорная, мальчишеская мысль. Но он тут же её отогнал, понимая, что это мимолётная блажь родилась в его голове от таинственности своей нынешней работы.   «И правда, за все успехи и достижения, что я и мои люди, совершили на поприще шпионажа, попрошу Артара о награде – вновь ощутить пьянящую свободу битвы, наполняющую душу песню проклятых и когда кровь бурлит в венах, словно живая» - Илой мысленно перенёсся в предполагаемый, возможный бой и его чёрная душа завибрировала от резонанса мыслей и желаний. «Да, попрошу Верховного о такой награде. А быть может, даже вернусь в армию» - начал было развивать приятную мысль главный шпион Севера, но тут же себя одёрнул. Он вновь лёг, укрывшись тощим одеялом до подбородка, потому что его зазнобило и залихорадило от тех мыслей и желаний, что он сейчас выложил на поверхность своего сознания. И глядя в завтрашний день, Илой уснул сном праведника, а изуродованные губы застыли в улыбке, в этот раз, придавая его суровому лицу вид благочестивый и добродетельный.
                                                                         *   *   *   *   *
Дорога в Ртуа заняла два дня, так как монахов из несуществующего Ордена благочестия задержала в пути непогода и вечное, ничем не прикрытое желание Ласкара. Пока братья прятались от дождя в одном из сараев местного крестьянина,  любезно предоставившего свой кров божьим людям, Повелитель Слаанеша совращал его жену и дочь, нисколько не задумываясь о последствиях. Пока месье Лабож, хозяин небольшого поместья, устраивал вымокших и измотанных монахов, угощая их холодным мясом и красным вином, Ласкар успел соблазнить и сына крестьянина, устроив инсестную оргию прямо в главном зале большого дома. Какого же было удивление хозяина дома, когда после милых бесед с божьими людьми из Ордена благочестия, он изрядно выпивший, застал свою жену в объятиях своего же сына.
Крестьянина пришлось убить, как и всю его семью. Это сделал лично Илой. Затем он вернулся в сарай и бросил окровавленный нож под ноги трапезничавшего  Повелителя Хаоса.
Вечно приклеенная улыбка мгновенно сошла с лица Ласкара. Он вскочил на ноги и навис над главой шпионов.
- Дорогой Илой, ты забываешься. Я вершитель судеб и Повелитель, а ты лишь пешка, которых миллион и если я захочу, то уничтожу тебя одним щелчком пальцев. Ты понял меня, немой урод? – глаза слаанешита потемнели и тень его как будто выросла. – Я творю, что хочу и где хочу. Когда хочу и сколько. Ты понял меня? – его голос зазвенел, а тень стала огромной и у неё отросли крылья и рога.
Илой рухнул на колени и преклонил голову перед Повелителем. Так он стоял несколько минут, пока гнев Ласкара не иссяк.
- Встань с колен и займись делом, - обычным тоном бросил слаанешит и продолжил прерванный ужин. – Дом нужно сжечь, чтобы нас раньше времени не рассекретили. Ласкар засмеялся.
Большой красивый дом, приютившего монахов крестьянина запылал на рассвете. Тела домочадцев Илой и его шпионы положили в постели, будто бы они спали, когда начался пожар. Дождь под утро прекратился, сделав воздух прозрачным и свежим.  Протяжно выли коровы в загоне и сквозь шум и треск разгорающегося огня, блеяли овцы в дальнем сарае. Илой замыкал вереницу, идущих след в след монахов. На пригорке он остановился и ещё раз кинул взгляд на горящий дом. Пламя разгоралось вместе с утренней зарёй, захватив уже и верхние этажи. Тяжело вздохнув, главный шпион северян прибавил шаг, чтобы догнать своих собратьев по Ордену.

                                          *   *   *   *   *
В Ртуа монахи пришли к обеду. Небольшой и уютный городок юго-западной Бретонии славился своими виноградниками, и был знаменит огромным собором Морра, построенным ещё на заре человечества. Хотя в Бретонии по большей степени поклонялись Озёрной леди,  этот величественный храм ежегодно посещали тысячи и тысячи паломников. Острые пики втыкались в небо на неимоверной высоте. Разноцветные витражи украшали все стороны квадратного строения. Морр, высотой в три человеческих роста нависал над главными воротами собора. В левой руке он держал посох, а правая рука была сжата в кулак и прижата к виску, в знак скорби и почтения усопших. Илой долго стоял и смотрел на всё это великолепие. Именно в храме Морра герцог Равинар собирает совет Пятидесяти и именно его предстоит осквернить северным варварам во главе с Илоем.
- Любуешься? – спросил, подошедший Ласкар и сам задрал голову вверх.
Шпион коротко кивнул.
- Это будет великая дань нашим проклятым богам и особенно Тебе, О Великий Нечестивец, Прекрасный и  Желанный, Слаанеш! – Ласкар послал в сторону собора воздушный поцелуй. - Именно здесь будет поругана честь великого бретонского братства!
Двое северян, облачённых для конспирации в серые и пыльные сутаны, какое-то время смотрели на храм бога смерти, а затем вслед за остальными монахами, пошли устраиваться на постой в одной из местных гостиниц, которых на Круглой площади собора, было великое множество.
Благородное собрание должно было начаться в шесть часов после полудня, а Илою выступать со своей бандой и того позже, ближе к полуночи. Расселив своих собратьев по комнатам, Илой и его правая рука, Рубид, собрались в покоях Ласкара, для окончательного утверждения плана на сегодняшнюю ночь.
- Вы должны быть в храме сразу после заката, - Ласкар нетерпеливо ходил взад-вперёд по комнате и постоянно облизывал свои губы змеиным языком. - Охрана на входе будет предупреждена о вашем визите. Вас проводят на балкон, где вы будете петь. Дальше всё зависит от обстоятельств.
- Сколько всего будет в зале рыцарей? – спросил Рубид, склонив седую голову после вопроса.
- Приглашены и должны явиться все главы благородных семейств Бретонии, а это пятьдесят рыцарей. Многие приедут с сыновьями и, конечно же, с прислугой. Думаю, в зале будет не меньше двухсот человек, - произнёс слаанешит и посмотрел на стоящего в углу Илоя.
- Ты понимаешь, что это будет бойня, друг мой? – спросил Повелитель Хаоса, обращаясь к немому шпиону.
Илой повернулся и посмотрел вначале на слаанешита, затем на своего помощника. Он сделал несколько пасов руками на языке немых и Рубид тут же озвучил его слова: Я понимаю, что мы идём резать свиней, и они не окажут нам никакого сопротивления.
- Да, ни какого. Они будут заняты другими более важными делами, чем собственная безопасность, - Ласкар похабно оскалился.
Илой вновь заговорил на языке жестов, а Рубид стал переводить: После того, как мы всех убьём, мы переодеваемся в рыцарские одежды, а свои сутаны одеваем на убитых. Затем устраиваем пожар и создаём панику, для того чтобы не заметно просочиться через охрану на входе, так?
Ласкар вновь кивнул, а затем широко зевнул.
- Всё так, как мы и планировали заранее,  - сквозь зевоту добавил Повелитель Слаанеша. - После выполнения нашей миссии мы, переодетые рыцарями и прислугой, группами по двое-трое двигаемся к восточной границе и покидаем  Бретонию, как можно быстрее, пока они не закроют границу. Всё так – ждите условленного сигнала. Ласкар махнул рукой к выходу, показывая всем видом, что аудиенция окончена.
- Да и ещё. Герцога Равинара не трогать, я сам с ним разберусь, - эти слова застали двух шпионов уже в дверях. - Его вы узнаете по длинным белым волосам, ниспадающих до пояса, - и Ласкар засмеялся. Илой слышал смех слаанешита пока шёл к себе в комнату.
Дюжина псевдо монахов была набрана из всей бесчисленной армии Артара. Помимо того, что эти выборщики должны были отлично владеть оружием, они так же должны были иметь и прекрасные голоса, чтобы прикрытие в виде хора божеских людей было настоящим. Илой выступал у них дирижёром. Ему даже пришлось брать уроки у пленённого под Альтдорфом дирижёра Императорского симфонического оркестра.
С улицы донёсся бой часов на башне в храме Морра. Илой насчитал три удара. До выполнения задания было ещё уйма времени, и немой шпион решил поспать, не зная,  когда в следующий раз удастся сомкнуть глаза. Только он коснулся головой подушки, сон тут же принял его в свои объятия. И во сне к нему пришёл Молчун, Повелитель Тзинча. После той злополучной инспекции армии тзинчита, к Илою «в гости» в его голову несколько раз проникал Моркант. Он ни о чём не расспрашивал и не узнавал, лишь говорил одну или несколько загадочных фраз и растворялся. Вначале Илой списывал всё это на сновидения, но однажды он послушался совета Молчуна и сделал так, как тот велел. Это спасло Илою жизнь тогда и ещё не раз помогало в дальнейшем. Илой не знал, чем он был обязан такой заботе и вниманию со стороны Повелителя Хаоса, одного из четырёх великих вассалов Артара. Но он с угрюмой радостью принимал его внимание. И в этот раз шипящий и еле слышный голос Морканта произнёс в его голове лишь одну фразу: Берегись блондина. И всё. Как не вслушивался проснувшийся Илой в свои мысли, ничего другого, инородного, он не услышал.
«Блондин – это может быть герцог Равинар. Ласкар упоминал сегодня про его длинные белые волосы» - какое-то время Илой размышлял над фразой Молчуна и затем снова не заметно погрузился в сон. Разбудил его несильный стук в дверь. Шпион мгновенно открыл глаза и с грацией кошки спружинил с кровати и вмиг оказался возле двери, держа в одной руке стилет.
- Уже вечер. Пора собираться в дорогу, - голос первого помощника был тих, но крепок.
Илой коротко кивнул сам себе и посмотрел в окно. Солнце почти село, проникая в комнату длинными тенями от стоящих рядом с гостиницей вязов. Главный шпион северян чувствовал себя посвежевшим и отдохнувшим. Сон его был похож на чернильную расщелину в Драконьих горах, но это и было хорошо. Ведь ни какие образы, или всплывшие во сне детали, не отвлекали его мысли от, пожалуй, самой главной миссии в его шпионской карьере. Сделав несколько приседаний и растягиваний, Илой надел сутану прямо на голое тело и сверху накинул плащ из грубой некрашеной ткани, в складках которого и спрятал стилет.
Через минуту он уже стоял в комнате Рубида и придирчиво осматривал своё «воинство». Монахи-шпионы были готовы на все сто. Они тоже, как и их немой шеф, и его помощник, были профессионалами своего дела. Их собирали по всем армиям и провинциям. Суровые лица, многие испещрённые шрамами, не выдавали ни каких эмоций. Илой кивнул Рубиду, оставшись довольный увиденным и первым вышел из комнаты. В полной тишине монахи спустились в зал таверны, где уже начинали собираться постоянные клиенты. Кто-то из выпивох крикнул им вслед оскорбление: Идёте лизать задницу герцогу - изменнику и его клике? Давайте, давайте, только не переусердствуйте.
На что идущим первым Илой лишь улыбнулся изуродованными губами. «Если бы ты знал, как твои слова близки к истине. Только задницы они будут лизать друг другу. Под наше акопельное пение» - главный шпион вновь не смог сдержать улыбку, накидывая на голову капюшон и выходя на улицу.
На площади перед собором было немноголюдно. Усиленная охрана на главном входе во главе со старым «усачом» - сержантом, разогнала всех зевак. Когда дюжина монахов подошла к массивным кованым дверям храма Морра, Рубид выступил вперёд и низко поклонился офицеру.
- Добрый вечер, господин. Мы странствующие монахи из Ордена Благочестия. Герцог Равинар пригласил нас выступить на столь значимом событии для всего людского мира перед отважными и знатными фамилиями Бретонии, - когда Рубид окончил говорить, он вновь поклонился.
- Да, секретарь герцога, - при этих словах сержант не произвольно скривил губы, - предупреждал меня, что к первой страже прибудут монахи из хора. Офицер отодвинул Рубида в сторону и прошёлся вдоль гуськом стоящих монахов. Он ткнул пальцев в одного из братьев и произнёс: Ты. Исполни, что-нибудь из вашего репертуара.
- Но господин, - начал было Рубид. Но «усач» властно взмахнул рукой.
- Пой, - строго произнёс офицер, кладя ладонь на рукоять палаша.
Илой сделал несколько шагов вперёд и коснулся того монаха, на которого указал капитан.
- Я буду жаловаться герцогу, - недовольным голосом возмутился Рубид.
- Да хоть самому королю, - усмехнулся офицер.
И тут монах запел. Его голос вдруг взорвал ночную тишину сонной площади. Брат откинул с головы капюшон и вознёс руки к статуе Морра, не переставая петь. Язык был не знаком начальнику охраны, но от такого голоса у всех стоящих вокруг, побежали мурашки по коже.
- Ух ты, - только и смог произнести поражённый сержант и Илой тут же коснулся поющего. Монах замер на полуслове, вновь накинул капюшон на голову и вернулся в цепочку.
- Грибор, - обратился офицер к одному из стражников, - проводи божьих людей в храм и покажи, где они будут петь.
Рубид снова встал впереди монахов, а перед ним занял место крепыш средних лет в кольчужной рубахе до колен, перехваченным позолоченным поясом опциона.
Когда они вошли в храм, темнота поглотила их, но через десяток шагов впереди забрезжил свет. Монахи и стражник вошли в малый зал собора, освещённый тысячами свечей, расставленных по всему помещению. Потолок тонул где-то невообразимо высоко, скрытый гротескными тенями множества статуй. Все стены были изрисованы мрачными картинами похорон и погребенений. Как только все братья оказались в зале, они тут же рухнули на колени и начали не истово молиться, как и учил их Илой. Он тоже преклонил колени, замыкая процессию и даже сложив ладони вместе, несколько раз поклонился Морру. Но сам он внимательно оглядывался вокруг, подмечая все детали интерьера. Всё-всё, что поможет ему и его шпионам беспрепятственно покинуть собор, после совершённых деяний. Помолившись несколько минут, монахи поднялись под нетерпеливым взглядом Грибора, и пошли дальше, вглубь собора. Пройдя ещё один короткий и тёмный коридор, братья во главе с охранником услышали голоса, доносящиеся впереди, из главного зала храма. Но, не дойдя, до залы несколько десятков шагов, Грибор увёл их наверх по едва заметной лестнице. Гул голосов стих, пока братья поднимались по стёртым ступеням и вновь обрушился на них каскадом водопадов, когда солдат провёл их на небольшой балкон, спрятанный в стене главного зала. Илой выглянул за парапет и увидел благородное собрание целиком. Совет пятидесяти главных фамилий Бретонии. Они пили, ели и разговаривали. Все разом. Кто-то спорил, кто-то ругался, постоянно хватаясь за меч. Кто-то из рыцарей смеялся пьяным смехом. Всё это главный шпион севера охватил одним разом, одним взглядом. От обилия цветов и блеска начищенного металла, рябило в глазах. Вдоль огромного стола, поставленного прямо посередине залы, сновали многочисленные официанты – одни мальчики. Заметив эту деталь, Илой вспомнил про Ласкара и тут же увидел его возле дальней стенки. Он обнимал за плечи одного, довольно молодого дворянина и что-то ему рассказывал. Рыцарь часто смеялся срывающимся фальцетом, внимательно слушая слаанешита. Вот его голова непроизвольно опустилась на плечо великого соблазнителя и Илой отвернулся. «Представление начинается» - подумал он, теперь внимательно разглядывая своих шпионов. Монахи выстроились в линию, и Рубид уверенно кивнул Илою головой, сигнализирую о том, что хор готов. Главный шпион посмотрел на замеревшего в проходе двери охранника и в свою очередь кивнул ему. Тот молча вышел из комнаты и его подкованные подошвы сапог застучали по каменным ступеням лестницы.
«Представление начинается» - повторил про себя Илой и поднял руки на уровень груди. Он ни чуть не переживал, что что-то может не получиться. Нет, Илой на сто процентов был уверен в себе и своих людях. Тем более, на протяжении трёх месяцев, ежедневно, они брали уроки у лучших мастеров Империи. Руки главного шпиона севера плавно пошли вверх и монахи запели. Их голоса одним цельным монолитом стали наполнять окружающее пространство. Илой не видел, но чувствовал стоя спиной к собравшимся внизу рыцарям, что шумные разговоры за столом стихают и все начинают слушать.  А слушать было что. Под чётким руководством рук дирижёра, псевдо братья исполнили первую литургию. Их голоса, слитые в один поток, обрушили на сидящих внизу бретонцев гамму грустных и печальных нот. Когда монахи начали исполнять вторую литургию, в зале стало совсем тихо. Илой и сам ощущал, что внутри него всё переворачивается. Давно забытые и глубоко спрятанные чувства поднялись на поверхность его сознания. В уголках его глаз даже выступили слёзы, а многие монахи беззвучно плакали. Они продолжали петь и слёзы катились по их щекам, теряясь в складках пыльных сутан. После третьей исполненной литургии в зале раздались громкие одиночные хлопки. Илой знал, что первым должен захлопать Ласкар. За ним начали звучать  другие и другие хлопки, и вот весь зал наполнился аплодисментами. Илой не прерывал пение и вскоре, поздравление умолкли, и снизу донёсся привычный обеденный шум.
В задачу псевдо монахов входило исполнение тринадцати различных литургий. После седьмой Илой посмотрел в зал и увидел, как Повелитель Хаоса целуется в губы с юным рыцарем, в гербе которого была красная лилия. Он резко повернулся к братьям и заметил, как скривились некоторые лица. Илой жестом подозвал к себе Рубида, и кое-что объяснил ему на языке немых. Хор на мгновение сбился, и разноголосье  больно ударило по ушам главного шпиона.
- Вниз не смотреть и не сбиваться. Ещё раз с того, кто не попадёт в ноту, я спущу шкуру прямо здесь, - прошипел Рубид и гневно сверкнул глазами на монахов.
Илой продолжал дирижировать и изредка поглядывать за спину, в зал. Там вакханалия была уже в самом разгаре. Кто-то продолжал ещё есть, и пить, но большинство рыцарей и их пажей предались садомитским утехам. Договорённость с Повелителем Слаанеша была такой, что после исполнения тринадцатой, последней литургии монахи перестают петь и, достав кинжалы и стилеты, спустятся вниз, чтобы перебить всех бретонцев. Ласкар заверил Илоя гаденькой улыбкой, что к концу их концерта благородным бретонским рыцарям будет не до сопротивления.
- Милый Илой, они будут находиться в других магических сферах, - бросил напоследок слаанешит и потрепал немого шпиона по щеке.
До десятой литургии Илой не поворачивался. Хотя звуки, долетающие из зала, готовы были вывернуть главного шпиона наизнанку. В своей жизни ему некогда было создавать семью, но прелести женского тела он познавал не редко. Вдохи же, которые доносились из-за спины, стоны наслаждения и забвения, были все извергнуты из мужских ртов.  На одиннадцатой песне Илой через Рубида приказал закрыть монахам глаза, а то они снова начали сбиваться и петь невпопад, и никакие угрозы Рубида на них уже не действовали.
Садомитские звуки из зала становились всё громче и откровеннее. Илой свёл скулы, но продолжал дирижировать. Псевдо братья перестали быть похожи на слаженный хор Ордена, которыми они были раньше. Каждый из двенадцати монахов  тянул ноты на свой лад. Не спасали и закрытые глаза, и подзатыльники Рубида. Илой довёл до конца выступление хора и когда умолкли звуки тринадцатой литургии, он повернулся лицом к залу. Его губы непроизвольно скривились, а шрам на левой щеке потемнел. Внизу творилось что-то невообразимое. Прямо на столах благородные рыцари Бретонии предавались грязному пороку. Герцог Равинар как заправский всадник скакал на совершенно лысом господине, портки которого были спущены до щиколоток. Белая грива герцога взметалась вверх и опадала в такт его движению. Голые пажи и слуги переходили из рук в руки рыцарей с бешеной скоростью. Все были заняты этим богомерзким делом в большей, или меньшей степени. Илой оглядел зал, но нигде не увидел Ласкара. Он резко повернулся к своим бойцам, всё ещё стоящим в две линии с закрытыми глазами.
- На счёт три откроете глаза. Вниз не смотрите, сразу бегите к лестнице,  - озвучил слова Илоя, его помощник. - Дальше действуем по обстановке. Тифон, Гарт, Жижер, Мо и Ксавьер идут с Илоем. Остальные со мной.
Илой вытащил из под сутаны тонкий стилет из тёмного металла.
- Раз, два, три, - Рубид первым рванулся к лестнице и за ним потянулись остальные. Кто-то из шпионов не стерпел и бросил взгляд вниз.  Несколько бранных слов сорвалось с их языков, и они  шёпотом взмолились кто Кхорну,  кто Тзинчу, чтобы он покарал всех нечестивцев в зале.
Услышав это, Илой жёстко улыбнулся. «Именно это нам сейчас и предстоит сделать» - произнёс про себя главный шпион и, замыкая группу, последним покинул балкон.
В зале и правда, творился Садом. На появившихся монахов ни кто не обратил внимания. Все были заняты одним и тем же – получением наслаждения. Кто-то совокуплялся, кто-то ограничивался оральными ласками. Иногда был слышен редкий нервный смех, и лишь вдохи и стоны, доносившиеся ото всюду, накрывали большой зал храма Морра, будто бы одеялом. Илой видел гримасы отвращения на лицах своих людей. Он указал Рубиду рукой на правую сторону зала и помощник, понимающе кивнул головой. Он повёл одну группу монахов в ту сторону, что указал главный шпион. Илой покрепче сжал стилет и кивнул оставшимся «братьям».
Первым, кого убил авагец, был розовощёкий и пухлый паж, с приклеенной к устам блаженной улыбкой. Какой-то убелённый сединами с большими залысинами рыцарь делал ему минет. Его крепкая, загорелая рука обхватывала пажа за голые ягодицы. Илой одним движением перерезал мальчику горло и, подхватив падающее тело под руки, бережно опустил его на пол. Благородный рыцарь удивлённо посмотрел на старшего монаха и уже  хотел что-то произнести, когда Илой воткнул ему стилет в глаз.
Ни кто не оказывал сопротивления. Северяне переходили от одной совокупляющейся группы к другой, оставляя на полу и стенах кровавые следы своего присутствия. Рука Илоя устала колоть и резать, и он переложил стилет в левую ладонь. Столько людей он никогда не убивал за столь короткий срок. Северянин чувствовал себя забойщиком на какой-то скотоферме. Илой пропустил вперёд своих людей и посмотрел через стол в другой конец зала. Рубид со своими людьми так же выполнял свою работу. Вдруг Илой почувствовал какое-то движение слева от себя. Белое пятно мелькнуло на границы периферийного зрения, и Илой тут же вспомнил последний сон. Инстинктивно, он качнул тело назад, и лезвие меча лишь вспороло ему сутану на груди. Смерть обдала его своим дыханием. Мимо него проскочил молодой парень с длинными белыми волосами, в жёлто-синих одеждах, держащий прямой британский клинок на вытянутой руке. Проскочив мимо Илоя, бретонец воткнул свой меч в живот одному из рыцарей, который целовал в губы какого-то плешивого старика. От удивления глаза рыцаря широко раскрылись, а руки обнимающие старика за талию, вмиг повисли как плети. Не успел он ещё упасть, а один из монахов уже обезглавил дерзкого мальчишку.  Но старик, неожиданно оставшийся без внимания, вдруг заверещал своим старческим голосом и замахал руками. Один из братьев тут же «привёл его в чувство», воткнув ему в спину свой кинжал. Но на этом инцидент не закончился. Стоящие рядом бретонцы, мгновение назад предававшиеся плотским утехам, вдруг как будто сбросили паутину наваждения, и непонимающе завертели головами в разные стороны. Ближе всего стоящий к Илою рыцарь, увидев в его руке окровавленный стилет, потянулся к своему мечу. Главный шпион тут же сделал выпад и не успел бретонец потянуть своё оружие из ножен, как был пронзён тонким жалом стилета. Поняв, что по какой-то причине морок Ласкара начал ослабевать, Илой ринулся вперёд. За ним рванулись монахи. Времени оставалось мало, так как они только начали своё мясницкое дело, когда на Илоя выскочил этот малец с мечом. Краем глаза авагец заметил, что по ту сторону стола происходит потасовка. Кто-то из рыцарей Бретонии раньше других пришёл в себя и теперь отчаянно оказывал сопротивление наседающим на него псевдо братьям. Илой наносил смертельные раны с быстротой молнии. В который раз он пожалел, что с ним нет его верного меча. Илой успевал уварачиваться от ещё не твёрдых ударов приходящих в себя благородных шевалье и баронов, и отвечать одним точным смертельным ударом. За спиной вскрикнул один из монахов. Илой резко повернулся назад и увидел, как Тифон заваливается набок, держась за окровавленный живот. Один из рыцарей исхитрился ударить северянина, но с ним тут же разобрались «братья». Илой продолжил прокладывать себе путь вперёд, стараясь высмотреть Ласкара. Но Повелителя Слаанеша нигде не было видно. Не пройдя и половины зала, главный шпион Артара понял, что до конца они дойти не успеют. Большинство бретонцев уже пришли в себя. Многие непонимающе крутили головами в разные стороны, кто-то судорожно пытался натянуть кюлоты. Но большинство рыцарей, как и полагается истинным воинам, прежде всего, взялись за оружие. Илой продолжал идти вперёд, но это давалось ему всё труднее и труднее. Из многочисленных ран и порезов на его теле текла кровь.  Вот один из оруженосцев какого-то рыцаря умудрился рассечь Илою правую руку, выше локтя. Стилет заскользил в мокрой от крови ладони, и северянин переложил оружие в другую руку. Навечно успокоив отважного юношу, Илой посмотрел  за спину. Ещё один из шпионов, Жижер, погиб и их с этой стороны стола осталось лишь трое. Илой понимал, что миссию по уничтожению всего цвета воинства Бретонии он и его люди не смогут выполнить до конца. Но сделать всё возможное и не возможное, чтобы убить как можно больше рыцарей, он намеревался исполнить. И в этот момент в его голове зазвучал знакомый голос Молчуна: Пойте. Сейчас же скажи своим людям, чтобы они запели. Илой резко остановился на месте и на него налетел один из его людей, Мо.
«Жаль, рядом нет Рубида» - подумал Илой, с тоской взирая на другую сторону зала. Он открыл немой рот и закачал головой, имитируя как ему казалось, пение. Мо не понимающе посмотрел на старшего. Пришлось двинуть его под дых и ещё раз сымитировать пение. Когда Мо разогнулся, он понимающе закивал и, увернувшись от меча какого-то пришедшего в себя рыцаря, запел. Тут же знакомую литургию подхватил ещё один, оставшийся в живых, монах. Илой довольный кивнул и, нырнув под удар крупного и совершенного голого мужчины, всадил ему стилет в сердце по самую рукоятку. Оружие застряло в убитом рыцаре, и Илой вынужден был подхватить бесхозный меч, лежащий у его ног. Клинок был не плохо сбалансирован и удобен. Рукоять меча легла в ладонь как литая, а витиеватая гарда плавно повторяла контуры сжатого кулака. Главный шпион оттолкнул какого-то сонного пажа и взобрался на стол. Ласкара так и не было видно, а на том краю зала шёл серьёзный бой. Илой рванулся туда, по пути пиная разные блюда с яствами и едой.  Рубид, отбивающийся сразу от двух бретонцев увидел подбегающего старшего. Илой, так же как и минуту назад, продемонстрировал своему помощнику, что нужно делать и Рубид мгновенно его понял.
- Всем петь. Немедленно, - заорал он, делая выпад в сторону одного из рыцарей.
Монахи нестройно и невпопад затянули тринадцатую литургию. Но довольно быстро их пение выровнялось, и по залу потекли тягучие и грустные слова песни.  Псевдо братья продолжали драться и при этом умудрялись петь.  В какой-то миг они напомнили Илою древних викингов из детских сказок и легенд, что рассказывала ему мама зимними вечерами, когда северные ветры гнали по скудным землям авагов смерть и боль. Не хватало им только одного – блестящих кольчуг и рогатых шлемов. Вместо этого северяне были одеты в просторные сутаны и хламиды, которые к этому моменту, уже превратились в лохмотья и были все в пятнах крови, своей и чужой. За спиной Илой услыхал топот. Он оглянулся и увидел, что к нему через стол бегут два монаха из его команды.  Илой повернулся к Рубиду и, воткнув меч в древесину стола у своих ног, начал объяснять помощнику план, который созрел у него в голове. Через минуту Рубид понимающе кивнул и начал претворять задумку своего старшего в жизнь. Идея, возникшая в голове Илоя, заключалась в следующем. Поставить оставшихся братьев спиной к стене, чтобы ни кто не мог подобраться  к ним сзади и пусть они продолжают петь, а он, Рубид и Мо, лучший фехтовальщик в его группе, будут отбиваться от наседающих рыцарей в подштанниках с фронта и флангов, насколько хватит сил. Илой верил словам Морканта, возникшим в его голове. Знал, что это и есть решение возникшей проблемы. Он ещё раз осмотрелся вокруг в поисках Ласкара, но слаанешит как будто в воду канул. Оскалив зубы, Илой подобрал с пола ещё один меч и занял боевую стойку. То же сделали Рубид и Мо. На какое-то мгновение нападающие застыли перед этой троицей, а затем с криками и проклятьями ринулись на северян.
Это был эпический бой. Толпы разъяренных и полуголых баронов и герцогов Бретонии, без всякого строя и порядка, толпой, обрушились на трёх варваров, уставших и уже истекающих кровью из многочисленных ран и порезов, полученных в предыдущих схватках. За спиной северян несколько псевдо братьев выводили заунывные, но теребившие души, ноты очередной литургии. Весь этот гомон и ярость, исходившие от обесчещенных рыцарей, смешиваясь со звуками голосов монахов, поднимался ввысь к куполу. Илой бился как никогда в жизни. Холодный рассудок смешивался в его организме с бешенным внутренним натиском истинного кхорнита, создавая сумасшедшую смерть ледяного как айсберг берсеркера. Хотя в его руках были и не кованные проклятыми гномами клинки смерти, эти мечи тоже пели. Их лезвия мелькали с быстротой молнии и резко изменяли направления удара, будто бы порывы сурового зимнего ветра. Рыцари Бретонии падали под ударами Илоя, но продолжали идти вперёд. Когда монахи за спиной затянули вторую песнь, рядом с главным шпионом рухнул Рубид. Не было не одной секунды помочь другу. Илой вдруг осознал, что про себя называет своего помощника другом. Ещё сильнее сжав, скользкие от крови рукоятки мечей, Илой продолжил бой. Когда псевдо братья начали третью литургию погиб Мо, пронзённый сразу тремя мечами. Его место и место Рубида хотели занять поющие шпионы, но Илой остервенело мотнул головой. Теперь он в одиночку сдерживал наседающего врага. Силы начали оставлять его. Кровь Кхорна, кипевшая в жилах, стала остывать и движения рук перестали быть не заметны. Они как будто наливались свинцом, и их неудержимо тянуло вниз. В глазах стало двоиться, и Илой пропустил несколько ощутимых и болезненных ударов. Но и бретонцы, как показалось старшему, стали более медлительны и не столь напористы. Вдруг откуда-то рядом с Илой возник Ласкар. Его змеиные глаза светились радостью,  и чем-то ещё, недоступном для ускользающего сознания Илоя.
- Это был славный бой, мой друг. Славный и кровавый, - слаанешит засмеялся и стал смеяться всё громче и громче. Его заразительный смех заполнил всё видимое пространство Илоя, и он был последним, что слышал авагец, прежде чем провалиться в чернильную бездну небытия.

                                                                                *     *     *     *     *

Илой пришёл в себя уже на границе. Спрятанный на дне крестьянской телеги, с наваленными сверху какими-то тюками и тушами, он на миг ощутил приступ клаустрофобии. Но  тут же взяв в себя в руки, Илой  услышал совсем рядом стон. Он скосил глаза и увидел лежащего в футе от себя Рубида. Его седая борода свалялась, а грудь и живот  были туго перебинтованы, но кровь проступила наружу и он бредил. Узкое пространство тайника не давало возможности Илою для маневра и поэтому он смог лишь чуть-чуть пошевелиться, чтобы высвободить левую руку. От приложенных усилий голова его закружилась, и тошнота накрыла его волной. В этот момент телега со скрипом остановилась, и Илой услышал резкий голос с бретонским выговором.
- Стоять. Кто такие и куда путь держите?
Рубид начал что-то бормотать, крутя головой в разные стороны.
- Мы крестьяне из Стоуста. Едем на ярмарку, продавать выращенное своими руками добро.
Илой узнал голос Ласкара, но слаанешит изменил его до не узнаваемости, идеально копирую местный крестьянский выговор.
- Паспорта есть? – не отставал солдат.
- Чего? – затянул Ласкар, делая вид, что не понимает, о чём это толкует служивый.
- Паспорта, я говорю, покажи.
В этот момент Рубид застонал, и Илою пришлось зажать ему рот освобождённой рукой.
Какое-то время снаружи стояла тишина. Затем тот же солдат произнёс: Чёрт с тобой. Давай нам одного поросёнка и проваливай на свою ярмарку.
Ласкар начал бормотать себе под нос какие-то слова, выражая тем самым недовольство этой конфискацией. Но делал он это не громко и в то же время, чтобы солдат что-то слышал.
- Чего ты там бормочешь? – разозлился стражник. - Сейчас всё реквизирую, а тебя посажу под замок.
- Мне это ни как нельзя, господин. У меня дома жена хворая, да трое мальцов голодных, - Ласкар с блеском продолжал изображать из себя тёмного крестьянина. - Если вы меня посадите под замок, кто будет растить будущих солдат для нашей славной Бретонии.
С телеги потянули что-то тяжёлое и тот же голос небрежно бросил: Давай проваливай, пока мы не передумали.
Илой продолжал держать руку на лице Рубида, хотя его раненый помощник вроде успокоился.
- Нуу, - протянул Ласкар и телега тронулась.
От мерного движения Илой задремал. Кто-то легонько толкнул его в плечо. Главный шпион открыл глаза и увидел россыпь звёзд над головой. Он приподнялся на локтях всё ещё слабый и увидел склонившегося над ним Ласкара.
- Вставай, пора перекусить, а то сил-то у тебя совсем нет, - слаанешит помог Илою подняться со дна телеги. Голова его вновь закружилась, но через несколько секунд тошнота отступила. Рядом с дорогой горел небольшой костерок, на котором готовилось что-то очень аппетитное, так что у Илоя потекли слюнки и в животе обиженно заурчало.
«Где это мы?» – подумал про себя авагец, присаживаясь перед костром.
- Почти дома, в Серых горах, - ответил Ласкар, как будто прочитал мысли шпиона и стал возиться возле котелка, висящего над огнём.
Илой кивнул, с удовольствием втягивая носом, ночной воздух с которым смешивался аромат еды, что готовил слаанешит.
- Остались только мы. Кто-то погиб в храме, кто-то по пути нашего отступления. Мы сделали великое дело, - голос Ласкара вдруг стал тихий и грустный. - Бретония, главный союзник умирающей империи, на пороге гражданской войны. Артар будет доволен, что ты справился с заданием, - к слаанешиту вернулась его скрытая ирония и издёвка. - Ха, лучшие фамилии Бретонии с голыми задами перебиты, как свиньи, в храме бога смерти. Такого позора не знала не одна страна с того дня как этот чёртов имбицил Сигмар объединил всех людишек и повёл их на войну с севером.
Илой протянул озябшие руки к костру. Ночи в горах были прохладными, даже летом. Тем более он был слаб и лёгкий озноб сотрясал его тело.
- Остался последний штрих и этот ненавистный мир погрузиться в божественную мглу, - Ласкар бросил смешливый взгляд на шпиона. - И в той тьме хватит места и моему, и твоему богу. А если не хватит, - змеиный язык показался изо рта слаанешита – значит, снова будет война.